Приховані сторінки біографії Томаса Манна (рос.)

Приховані сторінки біографії Томаса Манна (рос.). Стаття Антона Пугача 

 

Почтовая марка Швейцарии с изображением Томаса Манна (1875-1955)

1

Фигура Томаса Манна - это действительно фигура. Бронза ли, мрамор или еще что используют сегодня, когда ставят ему памятники - не суть важно. Гипнотизирует любой материал, ведь Томас Манн автор произведений, которые продолжают печатать и читать на десятках языков, по ним снимают фильмы, о нем самом пишут статьи и монографии, а иногда и романы. Дань исключительного уважения признанному писателю - это то ожидаемое им самим событие, которое, строго говоря, случается не очень часто, и происходит это вовсе не потому, что автор становится лауреатом Нобелевской премии (таковых в немецкоязычной среде шесть человек, однако их известность куда меньше). Как минимум в Германии Томас Манн - «важнейший немецкоязычный писатель прошлого века», что выяснилось в результате опроса 2005 года: за Томаса Манна высказалось 22% респондентов, за Бертольда Брехта 15%, а за Гюнтера Грасса (тоже Нобелевского лауреата) - 10%. Немцам, которые голосуют сегодня за своих любимых авторов, хорошо известно, что Гюнтер Грасс служил в СС (правда, сам писатель признался в этом только в 2006 г.), а Бертольд Брехт был лауреатом международной Сталинской премии (1954 г.), в связи с чем он даже не преминул приехать в СССР (Брехт получил эту премию только потому, что от возможности стать ее лауреатом  заблаговременно и вежливо отказался Томас Манн, что, правда, не сказалось на последующем к нему отношении: тираж советского издания собрания сочинений Манна составил 137 тыс. экз.).  Чемпион читательских симпатий немецкой аудитории, Томас Манн тоже имеет чем похвастаться на этом поле «антирейтингов»: долгое время он был убежденным антисемитом (это нашло отражение как в статьях, так и в художественных произведениях) и изощренным апологетом германского империализма. Несмотря на то что его проимпериалистическая позиция была выражена им не походя, а в объемистом томе «Размышлений аполитичного», Томас Манн сумел остаться в памяти людской все-таки «хорошим немцем». Период сознательной жизни, на протяжении которого Томас Манн был демократом (с 1922 года), нисколько не больше того, на протяжении которого он был реакционером. Тем не менее этот немецкий  

Памятный знак Томасу Манну в г. Светлогорск, Калининградская обл.

Волшебник - так Томаса Манна называли в семье и так называется   недавний роман Колма Тойбина, посвященный его жизни - увековечен в бронзе даже на территории Калининградской области, некогда входившей (под другим названием) в состав Германской империи (соперника Российской империи в Первой мировой). Как бы давно это ни было, эта война унесла жизни 18 млн человек (погибшие и пропавшие без вести), а еще столько же людей были ранены. Для нас, украинских современников российского вторжения, покажется странным, как этому вдохновенному апологету на тот момент невиданного по своим масштабам уничтожения людей могла сойти с рук его многолетняя и выверенная поддержка военной агрессии. Война, вина Германии за которую носит, как известно, отнюдь не косвенный характер, Томасом Манном рьяно поддерживалась, и то интеллектуальное тщание, с которым он ее оправдывал, выглядело куда изощреннее, чем это, собственно, наблюдалось у самих правящих элит. И тем не менее это так: на посмертную славу немецкого писателя эти обстоятельства не повлияли вообще.           

«Размышления аполитичного» были непосредственным откликом известного лица на актуальные политические события (имя автора было хорошо известно всей читающей Германии благодаря огромному успеху, выпавшему на долю его романа «Будденброки»). Именитый писатель для новой своей книги использовал название, которое, вообще говоря, выглядит двусмысленно: на самую что ни на есть животрепещущую политическую тему читателю представлены размышления... аполитичного, да еще и в таком непривычном объеме!? Масштабы этого opus magnum Томаса Манна подчеркивает тот факт, что это сочинение написано с использованием свыше 30 000 оригинальных слов (количество, которым отличается, например, каждая из книг прустовской эпопеи).