— Каков объем украинского кинопрокатного рынка?
— В Украине он составляет сегодня около $ 100‑110 млн. Относительно других стран этот отечественный рынок занимает приблизительно такое же место, как и экономика в целом — 40‑41‑е в мире. В прошлом году он вырос на 6 %, в этом году вырастет на 2‑3 %. Предыдущие годы рост был значительнее.
— С чем связано замедление?
— В точке насыщения наш рынок еще не находится, но до промежуточного наполнения уже дошел. Тот максимум, который можно получить на базе существующих кинотеатров, и на основе того разнообразия, которое существует в репертуаре, мы и имеем.
— Что влияет на развитие этого рынка?
— Просто так в кино на просмотр фильма человек не пойдет. Сегодня потребитель идет в зал, где не только ожидаемый фильм, но и хороший звук, кресла, зимой натоплено, летом кондиционировано. И по мере появления залов с адекватным современности уровнем сервиса и комфорта и развивается кинопрокатный рынок.
Есть побочные факторы, влияющие на темпы развития. Одним из них является уровень жизни, но прямой зависимости тут нет. Посещаемость в Австрии не выше, чем в Испании, хотя Австрия богаче. Также важна лояльность к американскому кинематографу. В Китае, например, американизируется сознание и, как следствие, растет рынок. За 10 лет, которые прошли с момента образования нашей компании, украинский рынок, конечно, вырос, но всего в несколько раз, а в Китае — в 20 раз!
— Дело в количестве кинотеатров?
— Это одна сторона вопроса. Другая — у нас нет отечественного кино, нет концепции развития кинематографа. Есть метания, как правило, суетливые и безуспешные.
И третья проблема: в нашем прокате нет жанрового и видового разнообразия. Например, ставка на разнообразие во французском кинематографе настолько стратегически важна, что там созданы специальные условия, в которых Париж стал городом, где можно в один день посмотреть несколько сотен фильмов — такого нет больше ни в одной столице мира. Именно в условиях такой широчайшей конкуренции местный продукт имеет самую высокую в мире долю, иногда доходящую до 50 % от общей.
И при этом во Франции нет квот на национальный продукт, но есть специальные ограничения, способствующие разнообразию репертуара. Понятие разнообразия — это то, на чем в эпоху Ренессанса в Италии выросло понятие личности. Франция даже в коммерческом прокате последовательно придерживается этой традиции, в которую уходит корнями современная европейская цивилизация.
В нашей же стране нет даже такого разнообразия, как в России. И не только потому, что у нас меньше экранов. Среди ключевых факторов — языковая проблема.
Сотни фильмов, которые прокатываются в России, не выходят у нас, потому что слишком велики затраты на адаптацию этих картин в сопоставлении с возможными доходами. У нас разрешают выпускать фильм с дубляжом на русский язык, но дубляж почему‑то обязательно надо делать в Украине. Или заставляют делать субтитры, но для многих картин это тоже тяжелые затраты. Фактически, воспользоваться адаптацией фильма, сделанной в России, нельзя. Это абсурд. Сложилась ситуация, когда многие фильмы, представляющие ценность с точки зрения искусства, не попадают на наш рынок вообще, поскольку есть забота о государственном языке и дубляжной индустрии, но нет заботы о разнообразии, читай — культуре.
— Но ведь у нас часто фильмы, представляющие ценность с точки зрения искусства, идут в полупустых залах. Так нужно ли их показывать?
— В России в 1917 году было 76 % безграмотных людей. И вопрос, который вы задаете, похож на вопрос, который можно было задать тогда: нужно ли печатать книжки, если люди все равно не умеют читать? Мы показывали «Мастера» и «Жизнь Адель» в полупустых залах, но у нас это пока не традиция, а какие‑то прыжки, когда ты понимаешь, что высоту не возьмешь, но все равно прыгаешь.
— Но ведь экономически это не оправдано.
— Экономически это не оправдано сегодня. Если эти фильмы не показывать вообще, то они точно никогда не будут приносить прибыль. А если показывать, то, возможно, со временем начнут. Зарубежные примеры говорят о том, что именно так в Европе и происходит.
У нас многие кинотеатры вообще не берутся показывать фильмы этого сегмента.
С интеллектуальным фильмом много проблем — это маленький и к тому же слабопрогнозируемый доход. С коммерческим фильмом можно ошибиться в прогнозах в одну или в другую сторону на 20‑30 %, иногда на 50 %, но с фильмом, имеющим отношение к искусству, можно ошибиться в 10‑15 раз.
— На чем строится прогноз?
— Есть бюджет, студия-производитель, известность бренда (сейчас большая часть доходов приходится на фильмы-франшизы), актеры, которые играют в фильме, тематическая близость нашему контексту. Понятно, что каким бы ни был бюджет, какие бы ни были актеры, если это фильм о проблемах американского бейсбола, то кто здесь будет это смотреть? Но точный прогноз все равно невозможен. Приведу пример с карантином в 2009 году.
В какой‑то момент люди вообще перестали ходить в кинотеатры. Помню «черную» среду, когда было продано 52 билета за целый день, и это в 12‑зальном кинотеатре. Работая в кинопрокате с 1998 года, я не помню другого такого дня, даже в однозальнике. Я всерьез задумывался, вернется ли до конца зимы зритель вообще. А на следующий день вышел фильм «2012», на который были аншлаги, начиная с дневных сеансов.
— Строительство кинотеатров помогает развивать рынок?
— Строительство кинотеатров возможно там, где существует вероятность возврата средств в ближайшей перспективе. Российский рынок в 12‑14 раз больше украинского потому, что там больше кинотеатров в регионах. Хотя и билеты там дороже на 40 %, и посещаемость выше. Недавно мы открыли кинотеатр в Херсоне — это пока единственный современный кинотеатр в этом городе. В Херсоне это выгодно. Но уже в Скадовске это не просто невыгодно — это невозможно.
Если в Украине гражданин ходит в кино в среднем один раз в год, а максимум — два раза в год, а в Скадовске живет 20 тыс. человек, то мы можем рассчитывать на 20‑50 тыс. билетов в год в этом городе. В состоянии ли кинотеатр приносить прибыль при таком годовом количестве билетов? Нет. Современный кинотеатр может выживать и иметь историю возврата в ближайшем будущем, когда продает хотя бы 200‑250 тыс. билетов в год.
Поэтому в подавляющем большинстве маленьких городов Украины экономическая возможность появления новых и полноценно оборудованных кинотеатров равна нулю. Инвестиции в один современный кинозал — это инвестиции в кресла, экран, процессор, цифровой проектор, ремонт помещений — затраты никак не меньше $ 400 тыс. Столько вложить в один экран в большинстве городов невозможно, поскольку их возврат — дело десятилетий.
Бизнес не придет в эти города. Разве что государство создаст условия, например, позволит льготную приватизацию. Тогда, возможно, региональный бизнес будет вкладывать деньги в кинотеатры, которые не будут приносить моментальную прибыль, но будут предметом их местной гордости.
292