В центре Донецка в 2010 году установили скульптуру «In Perspective», сделанную итальянцем Лоренцо Квина. Под скульптурой значится надпись:
«Мы живем в очень хрупком мире,
Будущее которого в наших руках.
Каждый может сделать этот мир лучше.
Постарайтесь представить его в перспективе».
Дополнительная надпись гласит:
«Подарок городу к своему десятилетию, от компании "Систем кэпитал менеджмент"».
Первое, что приходит в голову, когда ты ознакамливаешься с этой надписью, что, возможно, ты не все знаешь, что имел место какой-то контекст событий и обстоятельств, которые позволили такой надписи появиться. Позднее, когда некоторое смятение развеивается, и ты понимаешь, что уточнять нечего, что действительно в связи со своим, а не города, юбилеем самая крупная компания страны действительно сделала городу подарок, возникает вопрос не о том, что это вообще такое - с этим все понятно и без этого памятника, - а о том, какова перспектива не у человечества как совокупности особей, а у этого извращения ценностей и их беззастенчивой манифестации.
Последние строки надписи, сделанной на памятнике - «Постарайтесь представить его в перспективе» - натолкнули меня на мысль о том, что всякий памятник - это, в общем, и есть забота о перспективе - о характере перспективы того пространства, где он установлен. Именно в таком разрезе я и увидел тогда эту скульптуру. Следует отметить, что никакое ДНР я не воспринимал тогда всеpьез (хотя об этой организации пресса писала задолго до печальных событий, и даже фото с символикой размещала, что вот, мол, как "чудят" донецкие, всерьез занимаются такой ерундой, так радикально моя фантазия не распускалась - я мыслил сдержаннее, и то, что такая перспектива возможна, я скорее не допускал, а лишь припугивал тех, кто на другом конце страны спал и видел, что страна, было бы неплохо, как-нибудь избавится от этой, как тогда говорили-поговаривали мудреные писатели и публицисты, "раковой опухоли" - внутри себя я считал это преувеличением, хотя выдавал за "проницательность".
Чуть позже, гуляя по Львову, я наткнулся на уличную скульптуру Захер-Мазоха. Она, как известно, сделана таким образом, что если просунуть руку в брючной карман, то неизбежно наткнешься пальцами на причинное место австрийского писателя. Как раз в тот момент, когда моя ладонь скользнула по заданному золотящимися потертостями направлению, я и подумал об этой связи: памятник и перспектива.
Через несколько дней, уже в Ивано-Франковске, я увидел памятник австрийскому императору Францу Иосифу, установленный у входа в гостиницу "Франц". На этой скульптурной композции долговязая рука Габсбурга опирается на стул, чей силуэт человеку моего поколения прежде всего напоминает о гарнитуре мадам Петуховой, то есть о чем-то вполне веселом. Как для гостиницы - неплохая ассоциация. Как для перспективы, если увести взгляд выше стула, - не очень, ведь не кто иной, как Габсбург объявил в свое время Первую мировую. Впрочем, еще больше войн связано с Наполеоном, а коньяки, названные в его честь, люди пьют и не кашляют. Мысль моя не нашла тогда какого-либо отчетливого логического завершения, и я, было, подумал, что эта связь - памятника и перспективы - натяжка моего, впавшего в праздные фантазии, ума.
Спустя какое-то время я увидел еще один памятник этому же австрийскому императору, тоже в Украине. Его в 2009 году установили в одном из парков Черновцов (надпись указывает, что памятник возведен при содействии Яценюка, и, на удивление, не в связи с его, премьер-министра, юбилеем).
Два памятника императору другой страны - это было слишком (большой вопрос, сколько их в самой Австрии на данный момент - возможно, всего один). Я заинтересовался как этой личностью, так и вообще Австро-Венгрией. На этом пути хорошие книги Оскара Яси ("Распад Габсубргской монархии"), Йозефа Рота (роман "Марш Радецкого") и Уильяма Джонстона ("Австрийский Ренессанс") были не единственными, но лучшими. Еще у Эрика Канделя ("Век самопознания") есть главы, которые дают не меньше, чем целая книга. Но главное, что пришло в мое сознание после прочтения этих книг, было в другом: ответ на вопрос, заслуживает ли Франц Иосиф двух памятников на Галичине, перестал меня интересовать: не в этом дело.
Дело в перспективе. Она не столько связана с качеством - или сюжетом - скульптурной композиции, сколько с теми, кто эти памятники установил. И как это обозначил.
Когда на пальцах черновицкого Франца Иосифа появился «маникюр» (какие-то вандалы выкрасили его ногти лаком голубого цвета), я подумал, что ...вот эти пальцы, их окончания, ногти...И тут же вспомнил донецкую скульптуру. Я попытался это связать, но надуманная игра моего воображения быстро привела меня в тупик, и я снова перестал об этом думать. Случилось так, что спустя какое-то время этот памятник, от головы до ног, облили краской. Раз от головы до ног (а не только пальцы), так и цвет соответствующий - красный. Мотивы и связи, ранее сплетавшиеся в моем сознании в узлы утонченных метафор, задубели: вторжение красного всегда такое. Я вот купил как-то "Размышления в красном цвете" Славоя Жижека, но все не решаюсь прочесть: вторая часть названия - "коммунистический взгляд на кризис и сопутстствующие предметы" - дает мне, много лет занимавшемуся просчетами адекватных соотношений профильных и сопутствующих помещений многозальных кинотеатров, довольно серьезные основания для того, чтобы не только не открывать эту книгу, но и в следующий раз перед покупкой удовлетвориться одним акцентом на том, что размышления будут в красном цвете.
О донецкой скульптуре я снова вспомнил, когда смотрел 9-ю серию «Декалога» Кеслёвского. Там, на 14-й минуте, героиня фильма, мама которой мечтает, чтобы ее дочь посвятила себя пению в опере, говорит, как бы отвечая своей матери:
- Мама думает, что мне надо всё, а мне надо...
И делает пальцами точно такой жест, какой был изображен на скульптуре In Perspective.
Остается добавить, что новые "контролеры перспективы" донецкую скульптуру, разумеется, демонтировали. На ее месте сегодня цветочный газон, высаженный в тонах и пропорциях флага ДНР.
Рассматривая фото, я обратил внимание, что на газоне, как и на флаге ДНР, есть голубые цветы, которые тут же напомнили мне "маникюр" Франца Иосифа. Странные ассоциации снова заставили меня искать ответы в литературе. Тревожный гул надуманных сопоставлений позволила оттеснить на периферию сознания книга Мишеля Пастуро "Цвета нашей памяти". У этого же автора есть книга о красном. Как и о других цветах. Это бесконечно далеко от той политико-философской претенциозности, которой занимается Жижек. Поэтому это стоит читать.
Чуть позже, гуляя по Львову, я снова наткнулся на уличную скульптуру Захер-Мазоха, и подумал, что пора перестать читать и праздно рассматривать памятники. Лучше написать уже что-то. Хотя бы вот об этом.
489